Лобойко И.Н.

Первые сведения о методе взаимного обучения, изобретенной в Англии, распространены были в Петербурге сочинением И.Хр. Гаммеля (поступившего потом в С.-Петербургскую академию наук) и донесением графа Делаборда, переведенным мною с французского и напечатанным в 1818 году в «Журнале Императорского человеколюбивого общества» 69.

Но честь учреждения в Петербурге и в заведениях, состоявших под высочайшим покровительством Императрицы Марии Феодоровны, принадлежит Гречу 70. И.Хр. Гаммель во время заграничного путешествия своего напечатал в Париже на немецком языке (1818?) самое подробное руководство к учреждению ланкастерских школ 71, которое в 1820 году <было> переведено на русский язык и издано в Петербурге Министерством внутренних дел под заглавием «Описание способа взаимного обучения по системе Беля, Ланкастера и других. Соч. Иосифа Гамеля. Перевод с немецкого»

Поэт Жуковский перед выездом моим из Петербурга возымел было намерение заимствовать предметы для своих стихотворений из скандинавской мифологии и поручил П.И. Кеппену просить у меня в руководство книг и совета. Я послал ему краткую мифологию на немецком (полной тогда еще не было) и советовал ему прочитать поэтическую «Эдду» в переводах, которою пользовался и Гердер для своих стихотворений; но мне некогда было лично с ним объясниться. К сожалению, Жуковский оставил это предприятие.

Антал или Антон Регули, родом венгр, предпринял путешествие в Россию с пособием Пестской академии наук, с тем чтобы отыскать по Уралу древние жилища угров, перешедших оттуда в Панонию 56, и удостовериться, точно ли, как некоторые путешественники замечали, венгерский язык сходен с финским, а это привело бы к заключению, что венгры принадлежат к одному с финнами племени. Венгры вовсе не желали этого неблагородного родства и скорее ожидали от Регули, чтоб он разрушил это предположение. Регули прибыл в Петербург и, сделав поездку в Финляндию, тотчас удостоверился в сходстве венгерского языка с финским. Он сообщил свои заключения и открытия С.-Петербургской академии наук, которая поощряла его к дальнейшим исследованиям; но Регули, действуя вопреки ожиданий венгров, лишился их пособия. Тогда С.-Петербургская академия наук поддерживала одна в странствовании его по всему хребту Урала и в Сибири в 1819—1843 годах и предстательством ее заслуги Регули напоследок в полной мере признаны были Пестской академиею наук, которая в награду его беспримерной ревности, страданий, лишений, терпений и трудов доставила ему место библиотекаря в Пестском университете, где он и теперь находится.

В 1819 году явились в Петербурге Шегрен, Зориан Ходаковский и Регули 46, все трое чужеземцы, с готовностию посвятить свою жизнь на отдаленные странствования по России для разрешения самых важных и самых трудных вопросов, встречающихся в ее истории и этнографии.

Андрей Шегрен (Andreas Sjogren), доктор философии Абовского университета, природный финн, прибыл в Петербург найти покровительство для обозрения финских племен, обитающих в России, начиная от Лапландии по берегам Северного океана до Уральских гор. Прежде всего надобно было ему обратить на себя внимание публики петербургской* и сделаться известным...

В 1818 году прибыл в Петербург Эразм Христиан Раск, датский профессор, основатель Копенгагенского общества северных древностей, обративший в то же время на себя внимание государственного канцлера гр. Н.П. Румянцова, потом Аделунга, Круга и других ученых. Он оставил Копенгаген с намерением отправиться сухопутно в Ост-Индию и потому предпринял сей путь чрез Швецию, Финляндию, Петербург, Москву и Кавказ. Главным предметом исследований Раска было сравнительное изучение языков, в подпору этого графом.

Но наиболее влекло его в Петербург приезд алеутов на корабле «Рурик» (в том же 1818 году), возвратившемся из путешествия вокруг света под командою капитан-лейтенанта Отгона Коцебу. Раек давно уже занимался разрешением вопроса: не принадлежат ли алеуты к одному племени с гренландцами? Так как в Копенгагене находится гренландская семинария для приготовления в Гренландию пасторов, Раек учился по-гренландски.

В том же 1818 году кроме «Беседы любителей российского слова» продолжало еще существование Общество любителей словесности, наук и художеств, основанное, кажется, с 1804 года 26. Попросту называлось оно Михайловским, потому что оно имело собрания свои в Михайловском замке, назначенном после для Главного инженерного училища. Оно издавало в 1812 году «Санкт-Петербургский вестник». Председателем его был Александр Ефимович Измайлов, который по прекращении «Санкт-Петербургского вестника», сим обществом издававшегося, начал издавать с 1818 <года> свой журнал «Благонамеренный» 27. Измайлов также употреблял все усилия привлечь соревнователей к своему обществу, но после высочайшего утверждения их устава поступил и сам в число членов, надеясь найти в обществе сотрудников для своего «Благонамеренного».

Библейское общество основалось в Петербурге по влиянию Лондонского, но его (лондонского. — А.Р.) главною целию было поддерживать своих миссионеров в Азии и других странах, переводя Библию на все языки и наречия и распространяя ее везде [между всеми отдаленными народами] посредством дешевизны и даже раздачи даром бедным людям. Круг <действий> Лондонского библейского общества беспрерывно увеличивался, и оно старалось в России и других государствах завести отделения. Россия, обладающая многочисленными племенами и языками, наиболее его интересовала, и при участии Лондонского библейского общества стали* в Петербурге искать переводчиков для перевода Библии на славенские и финские наречия. Для перевода Нового Завета на сербское наречие приглашен был в Петербург Вук Стефанович Караджич, издавший тогда в Вене свой Сербский словарь. По прибытии в Петербург велено было ему адресовать<ся> в Сарептское общество к г-ну Шмид<т>у, управлявшему делами Петербурского Библейского общества. Вук Стефанович приехал зимою и сам мне рассказывал прием, сделанный ему Шмид<т>ом. Явившись к нему в овечьей шубе, шерстью наверх, выкрашенною голубою краскою, и, говоря по-немецки очень тихо, он принят был вместо бедняка, просящего подаяния. Шмид<т> сунул ему в руку подаяние и тогда только узнал, кто проситель

<Приезд в Петербург>

Я отыскал моих университетских товарищей, отличившихся в Петербурге. Дороже всех был мне Петр Иванович Кеппен, ныне действительный статский советник и академик Санкт-Петербургской академии наук. Мы знакомы были с самого нашего детства в Харькове, воспитывались в одном университете и с равною горячностию любили науки и ученых.