Доклад министра иностранных дел С. Д. Сазонова Николаю II. Сентябрь 1912 г.

ср, 11/21/2012 - 14:22 -- Вячеслав Румянцев

1912. IX.

Последовав с высочайшего соизволения вашего императорского величества приглашению английского короля, я отправился 5 сего сентября в замок Бельмораль, куда одновременно со мною прибыл статс-секретарь по иностранным делам сэр Эдвард Грей

...В самый день моего приезда, в беседе, продолжавшейся свыше часа, его величество коснулся всех вопросов, затрагивающих политические интересы России и Англии и составивших затем предмет моих переговоров с сэром Э. Греем.

При этом король в столь же решительных выражениях, как и его министр, настаивал на своем искреннем расположении к России и твердом желании поддерживать между нею и Англиею самые близкие отношения, основанные на взаимном доверии и понимании обоюдных интересов....

Пользуясь этою благоприятною обстановкою, я счел полезным в одной из моих бесед с Греем, между прочим, осведомиться о том, чего мы могли бы ждать от Англии в случае вооруженного столкновения с Германией, и мне представляются весьма знаменательными слова, которые мне довелось услышать по этому поводу как от ответственного руководителя английской внешней политики, так затем и из уст самого короля Георга.

Вашему императорскому величеству известно, что во время своего пребывания минувшим летом в С.-Петербурге, г. Пуанкаре  высказал мне пожелание выяснить, насколько мы можем рассчитывать на помощь английского флота в случае такой войны.

Доверительно посвятив Грея в сущность нашего морского соглашения с Францией и указав на то, что, в силу заключенного договора, французский флот будет стремиться обеспечить наши интересы на южном театре войны, препятствуя австрийскому флоту прорваться в Черное море, — я спросил статс-секретаря, не может ли Англия, в свою очередь, оказать нам одинаковую услугу на севере, оттянув германские эскадры от нашего побережья в Балтийском море.

Грей не колеблясь заявил, что, если бы наступили предусматриваемые мною обстоятельства, Англия употребила бы все усилия, чтобы нанести самый чувствительный удар германскому морскому могуществу. В подлежащих ведомствах уже обсуждался вопрос о военных действиях в Балтийском море, но при этом выяснилось, что если английскому флоту и не трудно было бы проникнуть в Балтийское море, то его нахождение там было бы сопряжено с значительной опасностью, так как ввиду возможности для Германии наложить руку на Данию и преградить выход через Бельт, он мог бы оказаться запертым, как в мышеловке. Поэтому Англии, вероятно, придется ограничиться операциями в Северном море.

По этому поводу Грей, по собственному почину, подтвердил мне то, что я уже знал от Пуанкаре, а именно существование между Францией и Великобританией уговора, в силу которого, в случае войны с Германией, Англия обязалась оказать Франции помощь не только на море, но и на суше путем высадки войска на материке.

Коснувшись того же вопроса в одном из разговоров со мною, король высказался еще более решительно, чем его министр, и, с видимым раздражением упомянув о стремлении Германии сравняться с Великобританией в отношении морских сил, его величество воскликнул, что, в случае столкновения, последнее должно будет иметь роковые последствия не только для германского военного флота, но и для немецкой морской торговли, ибо англичане пустят ко дну всякое немецкое торговое судно...

В связи с вопросом о железнодорожном строительстве в Персии, Грей коснулся положения английской торговли в южной части этой страны и назвал его крайне печальным. Для обеспечения доступа английским товарам на персидские рынки он считает желательным развитие местной жандармерии под руководством шведских офицеров. Если бы, однако, пришлось убедиться, — как есть уже на то основание, — в непригодности для этой цели шведов, то для Англии не останется иного выхода, как организация местных военных отрядов под руководством английских офицеров для ограждения от грабежей торговых путей как в британской, так и в нейтральной зонах, — на что английскому правительству, в таком случае, может быть, придется испросить наше согласие.

Я ответил, что представляю себе высказаться по этому поводу, когда этот вопрос будет поставлен на очередь в определенной форме. Относительно же нейтральной зоны я сказал, что рано или поздно мы, вероятно, окажемся вынуждены заняться пересмотром нашего взаимного к ней отношения в смысле сведения ее на нет, так как при нынешнем положении доступ в нее открыт всем и она не защищена от посягательств третьих сторон. Конечно, для всякой такой сделки нам необходимо будет озаботиться получением признания ее Персиею, ибо без него она не имела бы практического значения.

Грей выразил и на это свое принципиальное согласие. При этом он подал мысль о возможности раз навсегда исключить нежелательные нам обоим посягательства Германии на нейтральную зону путем получения от персидского правительства опциона на постройку железнодорожной линии — Россиею для участка Тегеран — Исфагань и совместно Россиею и Англиею — для участка Исфагань — Мохаммера. Само собою разумеется, что получение преимущественного права на постройку этих линий не обязывало бы ни то, ни другое государство непременно осуществить это предприятие, но имело бы в виду лишь устранение Германии из нейтральной зоны, где после подобной сделки не оставалось бы никакой сколько-нибудь заманчивой для немцев концессии.— Я ответил, что если бы получение от Персии такого опциона оказалось возможным, — в чем я не совсем уверен, — то я готов был бы преподать нашему посланнику в Тегеране указания добиваться его всеми имеющимися в его распоряжении средствами....

Положение дел на Балканском полуострове, бывшее уже с некоторых пор весьма неудовлетворительным, еще более обострилось во время моего пребывания за границей и, сообразно с этим, связанные с ним вопросы выступили на первый план и заняли главное место в моих переговорах с государственными людьми как в Англии, так затем во Франции и в Германии.

Всем было ясно, что события на Балканах — если только им дать возможность свободно разрастись, — грозят таким оборотом, который неминуемо вовлечет и великие державы в крайне опасные осложнения. Одинаково ясно было и то, что предотвратить надвигающуюся опасность можно только под условием дружного и быстрого воздействия со стороны всех великих держав.

В этом отношении мой приезд в главные европейские столицы в столь серьезную минуту оказался весьма своевременным, ибо личный обмен мнений с руководителями внешней политики Англии, Франции и Германии облегчил и ускорил переговоры, направленные к объединению всех держав и согласованию их действий. ...

Вызванные изложенными обстоятельствами последовательные переговоры мои в Англии, Париже и Берлине позволили мне составить себе, на основании личных впечатлений, довольно яркое представление о различном отношении трех великих держав к балканским вопросам.

Все действия Англии ныне подчинены одной главной заботе: не навлекать на себя недовольства мусульманского мира ввиду необходимости для обеспечения своего владычества в Индии, опираться там на магометанскую часть населения. Отсюда ее кажущееся равнодушие к судьбе подвластных Турции христиан, противоречащее прежнему ее отношению к последним; отсюда ее нерешительная политика в Персии и в Средней Азии.

Помимо сего, Англией руководит желание ничем не ослаблять нынешнего оттоманского правительства, в котором видную роль играет ее сторонник Киамиль паша, из опасения, как бы не вернулись к власти младотурки с Феридом пашею, считающимся приверженцем Германии.

Эти соображения объясняют, почему, при всем желании содействовать вместе с другими державами успокоению на Балканах, Англия тем не менее часто тормозила общее дело, колеблясь согласиться на ту или иную меру из опасения перед впечатлением, которое таковая произведет в Константинополе.

Принимая во внимание вышесказанное, можно с уверенностью сказать, что нельзя было бы рассчитывать на содействие Англии, если бы дальнейшее обострение событий потребовало какого-нибудь энергичного давления на Турцию.

Во Франции осложнения на Балканах вызывают двоякого рода опасения, которыми и определяется отношение нашей союзницы к настоящим событиям.

Во-первых, ей внушает беспокойство мысль, что балканские события могут так или иначе вызвать вмешательство наиболее заинтересованных в них держав, т. е. России и Австрии, а это в свою очередь может втянуть в войну и Францию. Именно такое опасение побудило г. Пуанкаре доверительно и вполне дружески напомнить нам минувшим летом, что поводом к осуществлению обязательств по отношению к нам Франции может, по букве союзного договора, служить только нападение на нас Германии.

Во-вторых, поместив в разные предприятия на Балканском полуострове значительные капиталы, французы не могут смотреть равнодушно на разгорающуюся там смуту, от которой они терпят материальные убытки.

Вот почему французское правительство с таким напряжением стремится к мирному разрешению возникших столкновений и взяло на себя почин целого ряда предложений, направленных к этой цели.

Что касается Германии, то, как мне удалось выяснить в Берлине, сама по себе война между балканскими государствами мало ее волнует, но она, по примеру Франции, боится быть втянутой в европейскую войну в силу своих союзнических обязательств, а потому готова сделать все возможное для локализации балканской войны, если последнюю нельзя уже предотвратить. С этой точки зрения, предложение Пуанкаре поручить России и Австрии быть глашатаями воли Европы в Софии, Белграде, Цетинье и Афинах встречено весьма сочувственно в Берлине, тем более, что там, по-видимому, теперь сомневаются в склонности венского кабинета прислушиваться к советам северной союзницы, а потому предпочитают не под-вергать испытанию своего влияния в Вене из опасения не найти там прежнего покорного отклика.

Такое положение вещей, мне кажется, до известной степени объясняется тем, что Австрия не прочь подчеркивать свою независимость от Германии, пользуясь необходимостью для последней цепко держаться своего союза с нею из страха остаться совершенно изолированной среди других великих держав.

Во всяком случае, в Берлине мне неоднократно повторяли, что там заранее готовы одобрить все меры, по которым последовало бы соглашение между Россией и Австрией. ...

В Берлине, где я остановился на один день, мои свидания с имперским канцлером и со статс-секретарем по иностранным делам были почти всецело посвящены обсуждению балканского кризиса, причем взгляды германского правительства на этот вопрос уже изложены мною выше. В дополнение к сказанному о почерпнутых мною в Берлине впечатлениях приемлю в долг всеподданнейше доложить, что г. фон Бетман-Гольвег и г. фон Кидерлен-Вехтер оба с сожалением упомянули мне о впечатлении, произведенном в Германии недавним посещением его императорским высочеством великим князем Николаем Николаевичем пограничных французских крепостей, а также предпринятой на предыдущей неделе частичной мобилизацией в варшавском военном округе.

Разъяснив им вполне мирный характер последней, я в свою очередь указал на неблагоприятное впечатление, которое произвело в России создание нового немецкого корпуса в Аленштейне близ нашей границы.

Взаимные сетования эти были, впрочем, обличены в вполне дружественную форму, и я считаю себя вправе высказать убеждение, что, несмотря на постоянно повторяющиеся подобные случаи обоюдного неудовольствия, наши отношения с Германией продолжают сохранять по существу тот оттенок искреннего расположения, который вашему императорскому величеству благоугодно было закрепить личным свиданием с императором Вильгельмом в июле сего года.

Сазонов

«Красный Архив», т. 3, 1923, стр. 5—28.

Здесь приводится по изданию: Сборник документов по истории СССР. Для семинарских и практических занятий (период империализма). М., «Высшая школа», 1977, с. 166-171.

Дата: 
воскресенье, сентября 1, 1912
Связанный регион: