ПОЛЬСКИЕ ВЫХОДЦЫ
Старания некоторых польских патриотов за границею насчет соединения различных партий польской эмиграции по примеру прошлых лет остались тщетными и в 1861 году. В начале оного по поводу событий в Царстве Польском происходили совещания между представителями партий. Одни, аристократы, советовали ограничиваться мирными демонстрациями для заявления перед Европою стремлений польского народа; другие, демократы, требовали открытого восстания, быв уверены, что наступило время возрождения Польши. Последние, составляя так называемую партию действия (parti d'action), учредили в Париже центральный Комитет под председательством Мирославского. Заодно с ним действуют Ксаверий Браницкий, Высоцкий, Ледуховский 8 и Хоецкий (Charles Edmond) 9, пользующийся особою доверенностью принца Наполеона, а за ними следует почти вся нетерпеливая польская молодежь. Аристократическая партия, лишившаяся в минувшем году долголетнего своего представителя, князя Адама Чарториского, и еще одного деятельного члена, бывшего генерала польских войск Моравского, представляема ныне князьями Ладисласом и Витольдом Чарторискими, графом Станиславом Замойским и графом Понятовским. Обе помянутые партии в планах своих не теряют из вида положения России: аристократическая надеется достижением больших реформ в Польше вызвать политическое соревнование в России и вместе с тем ослабить власть ее правительства. Демократическая же, сближаясь с Герценом, рассчитывает на выгодный для Польши оборот от возбуждения революции в нашем отечестве. Польская эмиграция, без различия в ее оттенках, воспользовалась еще в минувшем году расширением во Франции свободы печати, дабы помещать в тамошних главных журналах клеветы насчет действий Российского правительства в Польше. Подобные враждебные статьи являлись часто в «Journal des Dftbats», «la Patrie», «le Courrier du Dimanche» и в «Monde», составляющем орган католического духовенства. Но совершенно неожиданно для поляков возвысил против их мятежного брожения голос в журнале «la Presse» знаменитый социалист Прудон 10. высказав им горькую правду и указав на Россию как на единственный источник возможного для них в будущем благоденствия.
В предыдущей статье уже было упомянуто о деятельности Мирославского, о его прокламациях, совещаниях с главами итальянского и венгерского движения и о стараниях его на счет составления в Генуе польского легиона. По плану Мирославского сей последний должен был вместе с итальянцами и венграми ворваться чрез Далмацию в Австрийские владения, но если верить частным сведениям, то Гарибальди объявил недавно Мирославскому, что король Виктор Эммануил решительно противится совместному действию итальянцев с польским легионом, дабы не подать повода России к нареканиям. После таковой неудачи Мирославский будто бы сблизился с Клапкою, замышляя соединенными силами венгерцев и поляков распространить междоусобие в Галиции и Трансильвании. Мирославский располагает большими деньгами, собранными для него посредством подписки в Царстве Польском и Западных губерниях, а отчасти происходящими от пожертвований графа Браницкого и принца Наполеона. Средства эти употребляются им для содержания его пропаганды, постепенно усиливающейся, и для покупки и отправления воинских припасов в разные места. В настоящее время Парижский Польский Комитет требует у него отчета в полученных им деньгах, но он не намерен выпустить их из своих рук, представляя необходимость употребления в скором времени значительных средств на военные действия. Ввиду таковой деятельности Мирославского, возбуждающей некоторое опасение, посол граф Киселев счел нужным обратить на сей предмет внимание министра Тувенеля 11, который отвечал, что за Мирославским уже учрежден надзор полиции.
В 1861 году продолжалось издание польскою эмиграциею революционных журналов: «Польского обзора» (Przeglad rzecry polskich), органа Мирославского, «Польского демократа» и «Польских ведомостей» (Wia-domosci polskie), органа аристократической партии. В последних было, между прочим, напечатано духовное завещание князя Адама Чарториского, умершего в июле месяце. Он завещал старшему своему сыну Ладисласу продолжать идти по пути, им указанному, сказав, что дело Польши в руках самого народа, которому принадлежит выбор средств и людей для достижения своей независимости, но что обязанность эмиграции состоит в том, чтобы объяснять перед Европою положение и труды народа, возбуждая к оному справедливое сочувствие иностранных государств.
Для увековечения памяти князя Адама Чарториского эмиграция предположила выстроить в Париже польскую церковь на капитал 500 т. франков, в число коих 100 т. уже собраны посредством подписки. При сем оказывают особенную деятельность граф Станислав Замойский, зять Чарториского, граф Понятовский, с помощью преданных ему клерикалов, и ксендз Яловицкий, принадлежащий к числу учредителей польского духовного ордена Смертвостанцев (l'ordre de la resurrection) и бывший исповедником Чарториского.
Яловицкий в октябре говорил в церкви «de l'afsomption» проповедь, которая навлекла на него негодование демократов. Он выразил в ней, что повторяемая повсюду в польских землях известная песня: Boze coz Polske не есть чисто церковная, ибо она в настоящем, измененном, ее виде не утверждена высшею духовною властью, и что неоднократные его, Яловицкого, представления по предмету ее к епископам и в самый Рим остались до сего времени без последствий. Яловицкий тем не менее пламенный польский патриот, а церковь, в которой он служит, есть место совещаний выходцев и средоточие политических их сношений, письменных и личных.
При праздновании поляками в Париже 17/29 ноября годовщины возмущения 1831 года так называемое литературное общество собралось в Польской библиотеке, где Ладислас Чарториский в первый раз занял место покойного его отца. Он прочитал патриотическую речь, которая не произвела большого впечатления. Были читаны и другие еще речи, между прочим, выходцем Боржиковским. Кроме того, другое собрание происходило в Батиньольском училище, из приверженцев партии Мирославского, и третье, из чистых демократов, под председательством Ледуховского. Затем выходцы всех оттенков польской эмиграции и находящиеся в Париже приезжие поляки из разных провинций отправились на кладбище Монмартр, где в минувшем году воздвигнут их иждивением каменный крест в память погибших при беспорядках в Варшаве и Вильне. После совершенного на кладбище богослужения ксендз Каменский произнес проповедь.
В Лондоне также соединились в тот день польские выходцы и вместе с ними несколько английских консерваторов и радикалов. Из числа сих последних адвокат Белес не успел вполне прочесть письмо Станислава Замойского, ибо был прерван выходцем Бенявским. Сей последний стал бранить Замойского и Белеса; тогда произошел общий шум и драка между демократами и приверженцами Замойского, чем и кончилось собрание. Впоследствии граф Замойский сам приезжал в Лондон с целью соединения двух партий, но демократы, в том числе Забицкий, заменивший умершего в 1860 году графа Ворцеля, как главу их, отвергли его предложение. Польские выходцы в Лондоне в настоящее время немногочисленны и большею частию люди бедные. Многие поляки отправились оттуда в Соединенные Американские Штаты, другие во Францию, в Италию и на Дунай, третьи, наконец, переселились во внутренность Англии, дабы снискивать себе пропитание. Великобританское правительство, хотя производит польским выходцам денежное вспомоществование, но в весьма ограниченном размере, тогда как во Франции официально отказано им в пособии, но зато оное выдается им довольно щедро из рук полицейской префектуры.
Наступивший во Франции в конце 1861 года финансовый кризис и связанная с ним осторожность во внешней политике ослабили и степень предприимчивости польской эмиграции; но она надеется, что скоро появятся опять во Франции деньги и вместе с тем возобновится еще с большею силою покровительство началу народностей. Сближение в последнее время нашего Двора с Римским породило сильное неудовольствие между польскими выходцами.