ЦАРСТВО ПОЛЬСКОЕ
Наблюдение за духом жителей Царства Польского представляет мало утешительного. Продолжающиеся тишина и порядок в Царстве должно относить не столько к улучшению духа жителей, сколько к бдительности наместника и к тому, что в Польше сосредоточены главные силы русской армии. Несмотря на милости и льготы, даруемые полякам, несмотря на то что они ни в самобытности и ни под чьим другим правлением не достигнут того благосостояния, в каком находятся ныне, этот народ, конечно, при первой возможности отделится от нашей Империи или станет на сторону врагов ее. В этом отношении поляки и ныне точно таковы же, какими были до мятежа 1830 года: враги России в душе и чувствах, покорные ей потому только, что не могут быть непокоримыми.
Почетнейшие и более благоразумные из жителей Царства, по крайней мере, ведут себя осторожно: они не принимают участия в злоумышлениях и явно не одобряют оных, но смотрят как бы с надеждою на действия польских эмигрантов за границею и на выходки соотечественников своих, менее осторожных и менее рассудительных. Простой народ, занятый работами, естественно не питает политических замыслов, но, как всякая чернь, легко может увлекаться неблагонадежными руководителями. Эти руководители суть: молодые дворяне, экономы, подсудки и прочие низшего класса люди, которые или еще не умеют ценить выгод спокойной жизни или столь мало имеют собственного состояния, что в случае беспорядков скорее могут что-либо приобрести, нежели потерять. Ксендзы, под предлогом защиты будто бы потрясаемой католической веры, поддерживают в поляках прежний национальный дух, тем сильнее, что действуют именем религии, к которой католики привержены до энтузиазма. Женщины, наиболе увлекаемые внушениями духовенства и с своей стороны неограниченно владеющие юношеством, связывают разнородные слои общества. Наконец природное легкомыслие поляков, склонность их к занятиям политикою и память о прежней вольнице, а всего более продолжающаяся несколько веков, как бы врожденная, неприязнь к русским - все это делает Польшу более вредящим, нежели полезным достоянием, и если Россия не должна отказаться от поляков, то потому только, что представилось бы еще более невыгод, когда бы эти враги наши составили самобытное государство.
Характер поляков ясно выразился в графе Адаме Гуровском 6, который, вместе с другими, участвовавшими в польском мятеже, удалился за границу и в 1835 году получил Всемилостивейшее дозволение возвратиться в Россию; здесь он удостоен был многих монарших милостей, но, невзирая на это, в апреле 1844 года скрылся за границу! Таковы почти все поляки: сколько ни изливают на них милостей, они все смотрят врагами России!
В 1844 году в Варшаве продолжалось производство дела о Денкере, Венцковском. Гроссе и других лицах, которые еще в 1843 году обнаружены были виновными в распространении между простым народом демократической пропаганды. В марте же 1844 года была открыта в Варшаве новая политическая связь между молодыми людьми, до 29 человек, наиболее из учеников из сверхштатных писарей, которые замышляли произвести восстание. Они предполагали, собрав до 3 тысяч человек и получив оружие из Познани, стараться хитростью завладеть варшавской цитаделью и в то же время напасть на бывший королевский замок и Лазенковский дворец. Заговор этот имел связь с охотою, бывшею в княжестве Познанском у помещика Мальчевского. Более виновный по этому делу, Крживицкий предан военному суду, а прочие подвергнуты разным исправительным наказаниям.
В июне трое молодых людей: сверхштатный писец Вокулинский и ученики реальной гимназии Люце и Пржевлоцкий намеревались в случае прибытия Государя Императора в Царство Польское собрать около 20 человек и, скрывшись где-либо на пути, напасть на Императорский экипаж, овладеть Высочайшею особой, требовать восстановления Польши и удаления русских войск из польских провинций. Вокулинский, Люце и Пржевлоцкий в то же время были арестованы и преданы следствию.
В октябре ксендз Сцегенный 7 в окрестностях города Кельна подговаривал крестьян к восстанию и истреблению помещиков, а в Радоме намерены были произвести подобное волнение двое молодых людей из канцеляристов. Виновные задержаны, и в Варшаве учреждена следственная комиссия.
Кроме того, в Царстве Польском, как и в прежние годы, были открываемы у разных лиц книги и рукописи возмутительного содержания, которые тайными путями, неуловимыми для самого зоркого правительства, беспрерывно ввозятся из-за границы.
Впрочем, невозможно и требовать, чтобы характер, мысли и, так сказать, природа поляков изменилась в течение десятков лет: для слияния столь разноречащих элементов, каковы поляки и русские, необходимо продолжительнейшее время, и то успеха можно ожидать в таком только случае, если поляки постоянно будут видеть справедливость к ним нашего правительства, дружелюбие со стороны самого русского народа и выгоды находиться под властью Империи.