Л. В. ДУБЕЛЬТУ
Тобольск, 30 июля 1843 ****
Ваше превосходительство,
Леонтий Васильевич!
Писать крайность и — в изнеможении. Не взыщите. Кн. Горчаков прислал предписание отвезть меня в Тару *****1, Пред богом, пред государем, пред всеми честными, благомыслящими людьми не заслужил я, чтобы таким неслыханным, самовольным отъятием у меня высочайшей милости оскорблена была моя бедственная старость, Ежедневные посетители с изъявлениями непритворного участия это подтверждают. Одна причина: самый низкий и гнусный сикофантизм *, питаемый и покровительствуемый в Омске 2. Владычица небесная, от чудотворной иконы своей, послала мне тяжкую болезнь, и самовластие останется неудовлетворенным. Вы успеете определить мою участь. Вы исходатайствовали мне перевод в Тобольск: умоляю Вас слезно предстательством своим у престола оградить неприкосновенность этой высочайшей милости при мне. Но если уже самовластие непременно должно быть удовлетворено, то уберите меня, добрый, великодушный Леонтий Васильевич! совсем из-под влияния этого ужасного человека, от которого стонет весь край, тщетно до сих пор воссылая жалобы к небу. Но рука вечного правосудия протягивается уже к завесе — и наш благодушный государь, от которого так безбожно отторгаются сердца его подданных, будет отмщен. Мне на краю гроба церемониться нечего: я должен говорить одну истину: она частью открывается и, конечно, вскоре будет открыта. Испросите у всемилостивейшего государя, моего и детей моих благодетеля, указать мне предсмертный уголок в Екатеринбурге **. Место коммерческое. Со способностями моими я найду кусок хлеба до смерти, пока силы не изменят. Во всяком другом придется влачить самую скудную старость — и умереть с голоду. Это ли судьба того, которого государь удостоил простить христиански в высоком сердце своем. Конечно, монарх не откажет ознаменовать это прощение последнею, предсмертною для меня милостию.
Вы человек и отец, Леонтий Васильевич. В Вас бьется благородное сердце под звездою. Вы пожалеете, отстоите несчастного старика, который до последнего издыхания будет молить о Вас господу, как молит за государя 3.
Примите уверение в душевном высоком почитании и сердечной преданности, с каковыми честь имею быть,
милостивый государь!
Вашего превосходительства покорнейший слуга
Владимир Штейнгейль.
Примечания
43. Л. В. Дубельту
ЦГАОР, ф. 109, I эксп. 1826 г., д. 61. ч. 70, л. 41—42
1. Историю высылки Штейнгейля в Тару см. в A3, с. 139 и примеч. 194. 12 июля 1843 г П. Д. Горчаков отправил А. X. Бенкендорфу следующее донесение: «По неоднократно доходившим до меня слухам (в основательности коих положительным образом удостовериться невозможно), что государственный преступник Штейнгейль исправляющим должность тобольского гражданского губернатора якобы допускается тайным образом к составлению служебных бумаг, отчего нечужд и влияния на дела управления, почел я полезным для отклонения всякого сомнения в таковом неуместном соучастии сего лица, впредь до разрешения Вашего сиятельства перевесть Штейнгейля в (ару, на что честь имею испрашивать должного утверждения» (ДШ, л. 35). На донесении помета А. X. Бенкендорфа: «Доклад весьма хорошо сделал». 2 авг. 1843 г. Бенкендорф получил одобрение царя и 10 авг. сообщил П. Д. Горчакову об утверждении его решения (там же, л. 38). 26 июля Штейнгейль получил от председателя казенной палаты И. П. Бобылева, временно замещавшего тобольского гражданского губернатора М. В. Ладыженского, распоряжение в один час выехать в Тару. Он отказался его исполнить, ссылаясь на болезнь (23 июля он простудился в Церкви и заболел <тяжелой горячкой» — воспалением легких). Горчаков, получив письмо Бенкендорфа от 10 авг. 1843 г. с одобрением Царя, предписал выслать Штейнгейля в Тару в течение 7 дней. Штейнгейль выехал туда 15 сент. Подробности см. в письмах преподавателя тобольской семинарии священника Александра Ивановича Сулоцкого к ялуторовскому протоиерею Степану Яковлевичу Знаменскому от 4 авг. и 12 сент. 1843 г. (ЦГАЛИ, ф. 765, оп. 1, Д. 116) и в письме П. С. Бобрищева-Пушкина к И. И. Пущину от 27 сент. 1843 г. (ГБЛ. ф. 243, 1.18, л. 59).
2. Омск — резиденция П. Д. Горчакова, там же располагался штаб VIII округа Корпуса жандармов. Именно начальник округа ген.-майор Н Я Фалькенберг «доводил до сведения» П. Д. Горчакова, что Штейнгейль занимается «частным образом делами губернского управления». Это явствует из донесения Н. Я. Фалькенберга А. X. Бенкендорфу от 24 июля 1843 г., в котором он поддерживает решение Горчакова о переводе Штейнгейля в Тару (ДШ, л. 41).
3. 1 сент. 1843 г. Л. В, Дубельт просил М. 6. Ладыженского «объявить Штейнгенлю, что я, к искреннему сожалению моему, не могу принять на себя ходатайства по его просьбе, как потому, что в Екатеринбург еще никто не был переводим из государственных преступников, так и по той причине, что распоряжение о перемещении его в Тару уже удостоено высочайшего утверждения» (ДШ, л. 43).
**** Помета: «По секрету».
***** Слова: «отвезть меня в Тару» подчеркнуты карандашом.
* Сикофантизм — доносительство, клевета.
** Текст «указать мне <…> в Екатеринбурге» подчеркнут карандашом.
Здесь текст приводится по изданию: Штейнгейль В.И. Сочинения и письма. Том I. Записки и письма. Иркутск, 1985, с. 244-245.