<...> Показания, которые только что мне дал Пестель настолько важны, что я считаю долгом без промедления вас о них уведомить. Вы ясно увидите из них, что дело становится все более серьезным вследствие своих разветвлений за границей и особенно потому, что все, здесь происходящее, по-видимоиу, только следствие или скорее плоды заграничных влияний <...>
Я думаю покончить возможно скорее с теми из негодяев, которые не имеют никакого значения по признаниям, какие они могут сделать, но, будучи первыми, поднявшими руку на свое начальство, не могут быть помилованы. Это Бестужев и Щепин Московского полка. Я думаю, что их нужно попросту судить, притом только за самый проступок, полковым судом в 24 часа и казнить через людей того же полка. Оболенский, уличенный в убийстве Милорадовича, или, по крайней мере, в нанесении ему штыковой раны (вина Каховского стала известна только в мае - июне 1826 г. - Прим.), должен разделить ту же участь, но не так скоро ввиду того, что необходимы его очные ставки со многими из этих презренных, так как он один из главарей партии, или Думы, как они ее называют здесь.
Я бы во всех отношениях очень желал вашего приезда, как бы ни тяжела была наша встреча. Не скрою от вас, что в войсках наблюдается еще некоторое беспокойство, что не видят вас, и что ходят слухи, будто бы вы двигаетесь с корпусом на Петербург. Только ваше присутствие может окончательно установить спокойствие в этом отношении<...>
Материал перепечатывается с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов"