С.-Петербург, 16 ноября 1912 г.
В письме от 7/20 сего ноября вы затронули вопрос о том, не представляется ли своевременным заблаговременно обсудить с нашей союзницей Францией изменения, которые мы пожелали бы внести в юридическое и фактическое положение проливов, в связи с нынешним кризисом на Балканах. Одновременно с сим французский посол в С.-Петербурге обратился к нам, по поручению своего правительства, с запросом о том, как отнеслись бы мы к постановке вопроса о проливах, в случае каких-либо требований по этому предмету со стороны Болгарии.
Вследствие сего считаю долгом ознакомить вас прежде всего с общими соображениями, которыми за последнее время руководилось императорское министерство в данном вопросе.
С самого начала нынешнего кризиса мы не упускали из виду возможное влияние войны на перемену положения проливов. Вместе с тем мы опасались ставить вопрос на обсуждение преждевременно, пока не выяснились еще размеры успехов балканских государств, степень вероятия временного занятия Константинополя их войсками и отношения других великих держав к событиям на Балканах.
Эти соображения побудили нас отнестись с известной сдержанностью к предложениям английского правительства, которое предлагало нам войти в предварительное обсуждение вопроса о' возможной интернационализации Константинополя и новых международных гарантиях, коими соответственно с этим могло бы быть обставлено положение о проливах. В наших глазах главное обеспечение коренных интересов России в проливах заключается не в тех или иных правовых гарантиях и ограничениях, которые всегда могли бы быть нарушены, а в вопросе о том, какая реальная сила может охранить данное положение от возможности подобных нарушений.
Само собой разумеется, что еще с большей сдержанностью мы отнеслись к попыткам венского кабинета прийти с нами к соглашению с целью установить известный параллелизм наших интересов с этой державой: Россия заявила бы себя незаинтересованной в вопросах, касающихся западной части Балканского полуострова, в то время как Австрия предоставила бы нам полную свободу действий в Константинополе.
Полагая, что характер тех или иных изменений в положении проливов может выясниться только в связи с окончанием военных действий и что, с другой стороны, мы отнюдь не можем становиться на почву компенсаций, которые невыгодно отразились бы на положении вещей балканских государств, мы до настоящего времени держались выжидательного образа действий, стараясь, однако, не упустить надлежащую минуту для точной формулировки наших желаний.
Хотя в настоящую минуту дальнейший ход военных действий представляется далеко еще не выясненным, однако с известной степенью вероятности можно предполагать, что наступательные действия союзников достигли высшего напряжения и что в настоящее время шансы занятия Константинополя союзными войсками весьма невелики.
Соответственно с этим сохраняет всю свою силу первоначальное наше предположение о том, что Константинополь и достаточная защитная зона на европейском материке останутся во владении Турции...
Для России, оставшейся в стороне во время войны, представится возможность, с одной стороны, упрочить свое влияние среди балканских государств со включением в их число, если возможно, Румынии, а с другой — укрепить свое положение относительно Турции, которой придется, более чем когда-либо, считаться с нашим к ней отношением.
Все эти условия заставляют нас в настоящее время с особой осмотрительностью относиться к тем предложениям, которые могут быть сделаны другими державами, когда затронут будет вопрос о проливах. Нам нужно остерегаться установления каких-либо ограничительных гарантий, которые послужили бы в будущем препятствием для окончательного решения вопроса о проливах в соответствии с нашими интересами. В то же время мы не можем упустить благоприятной минуты для проведения некоторых менее радикальных, но все же существенных для нас, изменений в этом вопросе. Наиболее соответственной представлялась бы нам та постановка вопроса о проливах, которая выдвинута была нами в 1908 г., а именно в смысле предоставления права государствам, прибрежным на Черное море, вводить и выводить военные суда через проливы в мирное время на известных условиях, обеспечивающих безопасность Константинополя.
Само собой разумеется, что в настоящее время не может быть речи о каком-либо одностороннем соглашении России с Турцией по означенному вопросу. Такое соглашение шло бы слишком вразрез с нашими отношениями к балканским государствам...
Ввиду этого считаю долгом вновь остановить ваше внимание на известных уже вам из предыдущей переписки общих руководящих началах, которых мы неизменно придерживаемся по отношению к Балканским государствам и Турции.
Как во время войны, все наши усилия были направлены к ее локализации, при коей для союзников создавались наиболее благоприятные условия в борьбе с общим врагом, как теперь, когда идет вопрос о мирных условиях, коими должен завершиться кризис на Балканах, мы стремимся к возможной локализации результатов войны, иначе говоря, к возможному ограничению вмешательства держав в мирный договор, подлежащий заключению.
Считаясь с необходимостью принять во внимание особое положение Австрии и ее интересы, для защиты коих она может рассчитывать на поддержку своих союзников, мы в то же время ставим своей задачей противодействовать ее вероятному стремлению воспользоваться всеми способами, чтобы обеспечить себе возможность преимущественного или даже исключительного влияния.
Это основное положение в определении наших задач проходит для нас красной нитью через все вопросы, подлежащие решению. Оно вызывается не преднамеренной враждебностью по отношению к Австрии и еще менее каким-либо вопросом самолюбия. Наоборот, мы хотели бы в спокойном обсуждении вопросов по возможности изъять всякий элемент бесполезного раздражения, создающего опасные трения, и проявить готовность удовлетворить самолюбие Австрии. Мы полагаем, что такой уступчивостью в форме нам удастся лучше защитить сущность отстаиваемых нами интересов.
Но в понимании последних мы исходим из убеждения, что интересы балканских государств и наши собственные глубокие интересы требуют закрепления за первыми в возможно полной мере результатов одержанных ими побед и потраченных на то усилий.
Достижение этой цели приведет к небывалому доселе укреплению самостоятельности и независимости вызванных нами к жизни народов, и чем лучше удастся нам обеспечить эту задачу, тем более благоприятную почву мы подготовим для наших отношений в ближайшем будущем с государствами, которые являются естественными нашими союзниками в Европе.
В этом отношении, мы уверены, интересы Франции и Англии вполне тождественны с нашими.
А. М. Зайончковский. Подготовка России к мировой войне в международном отношении. М., 1926, стр. 382—384.
Здесь приводится по изданию: Сборник документов по истории СССР. Для семинарских и практических занятий (период империализма). М., «Высшая школа», 1977, с. 171-174.