О РУССКИХ КНИГАХ, ИЗДАВАЕМЫХ ЗА ГРАНИЦЕЮ
За границею русские типографии находятся в Лондоне, Париже, Берлине, особенно же в Лейпциге, где их учреждено несколько книгопродавцами, промышляющими изданием сочинений на разных языках и по дешевым ценам. Кроме помянутых главных пунктов, русские книги печатаются еще и в некоторых других мелких германских городах, между прочим, в Наум-бурге. Деятельнее же всех прочих типографий лондонская, принадлежащая Герцену, который в 1858 году напечатал 4-ю часть «Полярной звезды», продолжал газету «Колокол» и приступил ко второму изданию почти всех прежних своих сочинений. В 1857 году присоединился к нему выехавший из России по паспорту помещик Пензенской губернии Николай Огарев 12. Сделавшись вполне сотрудником Герцена, он помещает в «Колоколе» статьи либерального направления и злостные выходки против русского правительства. Им же напечатан разбор книги, сочиненной статс-секретарем бароном Корфом 13 «Восшествие на престол Императора Николая I».
Другие русские книги издаются: в Лейпциге парижским книгопродавцем Фивегом под фирмою Франк и К «Русский заграничный сборник»; в Лейпциге же книгопродавцем Гергардом «Русская библиотека» и в Берлине книгопродавцем Шнейдером, отдельные книжки разных русских сочинений.
Полагать, что издатели помянутых книг разделяют вредную для России цель их сочинителей, достаточного основания нет. Подобные издания предпринимаются большею частью как денежные спекуляции, и часто издатели даже не знают вполне содержание отдаваемых ими в печать сочинений на чужих языках. Парижский книгопродавец Фивег объявил даже, что он не только отказывается от статей, направленных против нашего правительства, но будет стараться противодействовать Герцену. В вышеозначенных изданиях помещаются статьи, недозволенные нашею цензурою к напечатанию или по безнравственности, или по откровенному описанию недавних событий, или по личностям.
Несколько раз уже были делаемы распоряжения к строжайшему наблюдению по границам нашим и внутри Империи, дабы не было допускаемо ни ввоза в Россию изданий Герцена и других вредных сочинений, ни обращения их в наших пределах; но, несмотря на это, помянутые книги или выписки из них появляются у довольно многих лиц. Кроме водворения оных скрытыми путями и привоза путешественниками, заграничные комиссионеры иногда, без всякого требования, присылали подобные книги к нашим правительственным или частным лицам и к книгопродавцам. Некоторые (генерал-адъютант граф Строганов 2-й, журналист Греч 14, московский книгопродавец Кунт) сами представляли эти книги в III отделение или в цензурные комитеты.
Донесения штаб-офицеров Корпуса жандармов доказывают, что запрещенные издания преимущественно обращаются в С.-Петербурге и Москве. В губерниях Западных, Прибалтийских и в Финляндии, где русские книги не читаются, о сочинениях Герцена почти не знают. Во внутренних губерниях известны более других изданий «Колокол» и «Голоса из России». Впрочем, сколь трудно приобретать у нас подобные книги, видно из того, что даже случайные люди, желающие из любопытства иметь о них понятие, иногда, при всем старании своем, не могут их достать. Если они передаются от одного к другому, то с величайшею осмотрительностью и лишь по личной особенной доверенности.
Обнаружение, кем и какими способами пересылаются из России за границу рукописи неблаговидного содержания, составляло предмет особенного внимания. Но сношения эти производятся с такою осторожностью, что, хотя имеется отдаленное подозрение на нескольких лиц: Кошелева, Самарина, Селиванова, Павлова, Погодина, Пальчикова, Тетеру 15 и других; однако ж, доселе не было возможности их обличить, и положительно открыта переписка с Герценом одного только князя Ю.Н. Голицына 16, который подвергнут за это заслуженному взысканию.
Озабочиваясь о средствах положить более решительную преграду как ввозу к нам вредных изданий, так и пересылке рукописей за границу от нас, я имел совещание с министром финансов 17. Сначала полагалось предписать, чтобы таможни наши производили самый точный досмотр багажу всех без исключения проезжающих, а в случае подозрения осматривали бы и самих путешественников. Но потом министр нашел в этом важные неудобства, как по той причине, что поголовный досмотр причинил бы большую остановку в пропуске проезжающих, так и потому, что это подало бы повод ко многим жалобам на несправедливое подозрение и оскорбление чести. Сверх того предполагаемая мера, по мнению министра, не достигла бы своей цели, ибо ни одному правительству не удавалось еще прекратить тайный ввоз и вывоз не только предметов столь малого объема, как книги и рукописи, но даже громоздких товаров, а у нас это, по огромному протяжению наших границ, еще менее возможно. За сим книги и рукописи могут легко провозиться дипломатическими лицами и их курьерами, которые по порядку, принятому всеми европейскими правительствами, не подвергаются никакому досмотру.
По всему вышеизложенному необходимость заставляет ограничиться ныне принятыми мерами, т.е. общим таможенным досмотром, обыском тех лиц, которые оподозрены*, и секретным наблюдением.
Примечания
* Так в тексте.