ВНУТРЕННИЕ ГУБЕРНИИ
Политическое спокойствие во внутренних губерниях империи ничем не было нарушено. Только чиновник Ромашов прислал к камер-юнкеру графу Коновницыну экземпляр революционной конституции, впрочем, не для того, как он объяснял, чтобы забросить искру мятежа, а с той целью, дабы мысли его о разных преобразованиях могли дойти до Высочайшего сведения. Разысканиями открыто, что Ромашов уже несколько лет питал в уме своем подобные идеи, не сообщая, однако же, их никому, конечно же, по той причине, что во всей России не встречал людей, которым бы мог открыть свои предположения. Пример Ромашова не наводит никакого сомнения на верноподданность вообще россиян: он составляет исключение, к счастью, редко являющееся в нашем Отечестве. Это был человек погибший, который развратил свою нравственность, менял жен, пускал в оборот фальшивые билеты Харьковского приказа общественного призрения, похитил казенную сумму, бывшую в его распоряжении, и, наконец, падая из преступления в преступление, скрылся и объявил себя утопшим, подобно тому как первая жена его несколько лет слыла умершею. Весьма естественно, что в человеке столь развращенной нравственности были и мысли развращенные. Действия его происходили не от далекой политической цели, не от обширных соображений, а единственно от того, что он погряз в пороках. Во всяком случае Ромашов не мог быть терпим в обществе, но его должно считать не столько опасным злоумышленником, сколько человеком, который поведением своим наносил стыд своему Отечеству.
В течение 1846 года даже ложных доносов, как бывало в прежние годы, о политических замыслах собственно в России почти не поступало. Один только венденский мещанин Гердень, жительствуя в Смоленской губернии, отправил под вымышленным именем два письма в Лифляндию, вызывая жителей Остзейских губерний к возмущению, а вслед за тем объявил жандармскому штаб-офицеру, что имеет открыть важную тайну. Гердень делал все это единственно для того, что, находясь в стесненных обстоятельствах, надеялся получить деньги или от лифляндцев для пособия к возмутительным действиям, или от правительства за открытие тайны. Все объяснения его заключали в себе одну ложь и одно безрассудство.
Прочие получавшиеся донесения относились или до злоупотреблений по службе, или до беспорядков в обществе и разных преступлений граждан. Хотя нельзя не сознаться, что беспорядки в этом роде у нас многочисленны, но, с одной стороны, зло никогда совершенно не истребится, как недостаток, сродный всем народам, а с другой - улучшений в гражданском быту должно ожидать только от времени, от распространения образования и постепенного усовершенствования государственного благоустройства.
Другие замечательнейшие события в Отечестве нашем были следующие.
Недостаток продовольствия от прежних неурожаев в Западном крае и бедность жителей, изнуренных дурною пищею, породили там эпидемические болезни, особенно в губерниях: Псковской, Лифляндской и Витебской. В некоторых имениях Псковской губернии умерло от трети до половины рабочих крестьян. По этому случаю для облегчения помещиков в платеже податей поведено исключить умерших из ревизий. Из казенных имений той же губернии по всегдашним почти неурожаям и недостатку удобных земель для хлебопашества переселено до 6000 душ крестьян в Тобольскую губернию.
К последствиям этих бедствий в Западном крае можно отнести и разные беспорядки: нападения крестьян на дома помещиков и священников для грабежа и добытая съестных припасов. Таких случаев было 17, в том числе: в Виленской губернии 4, в Ковенской и Подольской по 3, в Витебской, Минской и Смоленской по 2. Командирование туда состоящего при шефе жандармов генерал-майора Ахвердова, быстрое преследование грабителей и строгое наказание их на месте преступления успокоило встревоженных жителей.
Для отвращения недостатка продовольствия в Западных губерниях правительство и в 1846 году продолжало принимать деятельные меры: назначало пособия, разрешало разные льготы и беспрерывно наблюдало за состоянием неурожайных губерний.
Несмотря на то что поля в Западных и Остзейских губерниях на 1846 год по недостатку семян не могли быть обсеяны надлежащим образом, урожай оказался частию хотя посредственный, но достаточный для обеспечения продовольствия жителей местными средствами до новой жатвы; частию же скудный, и потому для облегчения быта жителей Виленской и Ковенской губерниям Высочайше дарованы уже некоторые льготы, а в Минскую, Могилевскую и Витебскую губернии командирован был товарищ министра внутренних дел 9 для соображения на месте о мерах к оказанию пособия. В Псковской губернии хотя также не достанет местных способов к продовольствию до нового урожая, однако, кроме содержания казенных запасов хлеба и раздачи ссуд из оставшихся 100000 руб<лей> сереб<ром> от ассигнованной на то суммы, необходимости новых пособий со стороны правительства не предвидится.
Возмущения крестьян происходили в 5 казенных и 20 частных имениях. В первых поводом к неповиновению было отобрание от крестьян земель спорных или отшедших по люстрации 10; в последних дурное управление владельцев и особенно желание крестьян освободиться от крепостного состояния. Беспорядки в этих имениях прекращены были большею частию мерами исправительными; в 9 случаях употреблено содействие воинских команд. Постороннее подстрекательство обнаружено в 5 случаях; между обвиненными по этому предмету находятся два отставные чиновника и один священник. Все они действовали по видам личной корысти.
Из имения помещика Херсонской губернии Муравьева бежало 173 семейства в Екатеринославскую губернию по случаю неплодородия земли и смертности между крестьянами. В двух имениях: орловском - князя Трубецкого и костромском - помещика Купреянова происходили побеги крестьян от дурного с ними обращения. Из Грузино-Имеретинской губернии 9 семейств скрылись за границу. Кроме того, находилось в бегах и поймано в разных губерниях 3716 человек.
Посягательств крестьян на жизнь своих владельцев обнаружено в 1846 году 26, в том числе 10 было безуспешных; управителей убито 6, из всех убийств 7 совершено женщинами за дурное обращение и принуждение к разврату. Целию прочих убийств и покушений было приобретение свободы, мщение за притеснения или корыстные виды.
Кроме того, в 10 имениях обнаружены поджигательства крестьянами помещичьих домов также из мщения за дурное обращение.
Из числа всех этих преступлений совершено: в Западных губерниях 6, в Малороссийских 4 и в Великороссийских 26.
В жестоком обращении с крестьянами замечены 18 помещиков и 7 управителей в разных губерниях.
В смертельном наказании людей обвинены 20 владельцев и 60 управителей, приказчиков, сельских старшин и писарей. Вследствие этих наказаний умерло: крестьян обоего пола 73 и малолетних 7, рождено мертвых детей 19 и доведено до самоубийства 8 - всего 107 человек.