ВНУТРЕННИЕ ГУБЕРНИИ РОССИИ
Собственно Россия, внутренние и южные губернии (не исключая Малороссии, земли Войска Донского и Бессарабии) и Сибирь в политическом отношении представляют самое спокойное население: ибо здесь первенствуют русские, которые в общей массе доныне сохраняют благоразумные, основанные на вековых опытах, мнения предков, искреннюю преданность к своим Государям и душевно уверены, что всякое изменение в нашем образе правления повлекло бы Отечество к одним беспорядкам и уменьшению благоденствия. Русские иного образа мыслей весьма редки и составляют исключения, бывающие во всех землях.
В течение 1844 года было несколько доносов о заговорах во внутренних губерниях. Несмотря на благонадежность массы русского народонаселения, доносы эти могли возрождать сомнение, не существует ли колебания умов в России, тем более что неблагонамеренные люди могут быть во всяком и в самом лучшем народе, но, к счастью, все означенные доносы оказались совершенно ложными. Разысканиями обнаружено, что одни из доносителей, если не были повреждены в уме, то не обладали благоразумием; другие простодушно поверили ложным рассказам и слухам; третьи объявлением государственной тайны надеялись обратить на себя внимание правительства или доносили по привычке к ябедам, или, наконец, доносили люди злостные с целью повредить тем, которые по долгу службы преследовали собственные их злоупотребления.
Таким образом, целый истекший год, в течение которого не произошло ни одного действительного злоумышления, и прошедшие 19 лет доказывают, что Отечество наше, исключая Западного края (Польши и возвращенных от оной губерний), твердо и благонадежно в преданности к своим Государям и настоящему образу правления.
Возмущения крестьян в 1844 году происходили в 3 казенных волостях и 16 помещичьих имениях разных губерний. В семи из сих случаев для усмирения крестьян должно было употребить содействие воинских команд, а в прочих спокойствие водворено полицейскими мерами или убеждениями местного начальства и губернских штаб-офицеров Корпуса жандармов.
Таковые возмущения происходили: между казенными крестьянами от разных недоразумений и от внушения неблагонамеренных людей, а в помещичьих имениях частию от желания крестьян получить свободу из крепостного состояния, наиболее же от обременения их работами и от дурного обращения с ними владельцев и управляющих, но везде без всяких политических целей.
В дурном обращении с крестьянами изобличено в течение 1844 года 27 помещиков и владельцев посессионных имений. Из них 14, преимущественно в Западных губерниях, обвинялись в смертельном наказании крестьян. В подобном злодеянии замечены 59 сельских старшин, приказчиков и управителей.
Число крестьян, лишенных таким образом жизни, простирается до 80 человек обоего пола, считая, в том числе, 18 младенцев, рожденных мертвыми после наказания их матерей.
Необходимым следствием этого бывает то, что и крестьяне, сверх возмущений, иногда посягают на жизнь своих помещиков и управляющих. В 1844 году лишено жизни крестьянами 10, смертельно ранено, избито и отравлено 7 помещиков; посягательств на жизнь управляющих имениями и старост обнаружено 13, всего 29 случаев. В немногих только случаях нападение произведено было из видов корысти, а в большей части или из мщения за побои или для избежания наказаний, или от преднамеренного желания крестьян освободиться от господской власти, желания, вынужденного продолжительными притеснениями, жестокостью и развратным поведением владельцев и управителей.
К сожалению, многие из дворян наших, особенно мелкопоместные, по недостатку образования и грубому образу жизни, который ведут они в деревнях, доселе мало понимают, что кроткими внушениями можно успевать более, нежели постоянною строгостью, и не умеют иначе взыскать, как только телесными наказаниями. Равно и крестьяне наши находятся еще в том состоянии, в котором человек работает для другого и даже для себя нерадиво и сам вызывает против себя строгость. Это соединение двух малообразованных, но характерных сил производит нередко случающееся противодействие между властию и покорностию, которое не могут совершенно уничтожить ни учреждение опек над некоторыми из владельцев, ни наказание крестьян, восстающих на своих помещиков.
Впрочем, сравнивая настоящее время с прежним, оказывается, что в Отечестве нашем уже многое улучшилось: ибо прежде жестокое обращение с крепостными людьми было повсеместным, а ныне оно производит негодование даже в кругу дворян, и правительство тотчас принимает меры, как скоро кто-либо из помещиков дозволяет себе неумеренные или несправедливые поступки с своими крестьянами.