КРАТКИЙ ОБЗОР ДЕЙСТВИЙ ВЫСОЧАЙШЕ-УТВЕРЖДЕННОЙ СЕКРЕТНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ 51
Следственная комиссия под председательством статс-секретаря князя Голицына была учреждена в мае минувшего года по поводу распространения в столице возмутительных воззваний под разными наименованиями, как то: «К молодому поколению», «Молодая Россия», «Что делать войску», *К офицерам», «Что нужно народу», «Граждане»* и других, указывавших вообще на существование революционных замыслов. Некоторые распространители воззваний были уже задержаны по распоряжению III отделения, в том числе несколько женщин. Комиссия, приступив к допросам этих лиц, вскоре признала нужным произвести еще значительное число арестований, преимущественно между студентами здешней Медико-хирургической академии и университета. По следствию они были уличены в составлении, печатании, на заведенных ими для сего станках, и распространении возмутительных сочинений, в преступном сближении с народом в воскресных школах и читальнях и даже в подговаривании солдат в казармах. Особенно виновными оказались студенты: Рымаренко 52, Гюбнер 53, Баллод 54, Яковлев 55, литератор Писарев 56 и типограф Марков 57. Обнаружилось, что начало этих преступных действий относится еще ко времени содержания в 1861 году студентов за открытое сопротивление начальству под арестом в Кронштадте, где они придумывали между собою способы проводить в народе преступный их образ мыслей ко вреду правительства. Но, вместе с тем, комиссия уверилась, что допрошенные ею лица суть лишь орудия скрывающихся главных злоумышленников. Затем, захваченные в июле месяце у возвращающегося из Лондона вышеупомянутого Ветошникова бумаги и письма, порученные ему Герценом, Бакуниным и Кельсиевым, объяснили, что средоточие всех преступных замыслов против Российской империи и ее правительства составляет лондонская пропаганда.
По уличительному содержанию означенных писем, комиссия тотчас сделала распоряжение об арестовании литераторов Серно-Соловьевича 58, Чернышевского 59, отставного штабс-капитана Петровского 60, кандидата Набалдина 61, купца-раскольника Шибаева 62, купеческого приказчика Владимирова 63 и отставного поручика Белозерского 64. По рассмотрении бумаг этих главных соучастников последовало арестование в разных местах России еще многих лиц, числом более ста, из служащих и отставных чиновников, офицеров, учителей, лиц, занимающихся книжною торговлею и студентов, отчасти удаленных уже из университетов. В числе сих последних арестован и родной брат Кельсиева 65, участвовавший в 1861 году в беспорядках московских студентов.
К следствию над этими лицами присоединены были временно и переданные из военного и морского ведомств делопроизводства об офицерах Л.-гв. саперного батальона Еллинском 66, Энгеле 67 и Посникове, о подпоручике Л.-гв. Измайловского полка Григорьеве 68, о юнкере 24-го флотского экипажа Трувелере 69 и о гардемарине Дьяконове 70, судившихся военным судом за неблагонамеренные действия и вредные внушения нижним чинам.
Общая доказанная виновность всех арестованных лиц состоит в распространении возмутительных воззваний и других сочинений с целью поколебать верность народа и войска престолу. Подобные воззвания должны были быть разбросаны и 8 сентября как в С.Петербурге, так и Новгороде по случаю празднования торжества тысячелетия России.
Участники злоумышленных действий оказались, кроме столиц, почти во всех частях России, даже в самых отдаленных - в Сибири, на Кавказе и в Оренбургской губернии. В городе Уфе открылось гнездо неблагонамеренных чиновников, распространявших возмутительные правила; в числе их были: служащий в канцелярии оренбургского генерал-губернатора чиновник Ильин: судебные следователи Жуковский 71, Рязанцев 72, Бобров: оренбургский мировой посредник Циолковский 73: самый злой возмутитель и враг правительства, начальник канцелярии оренбургского гражданского губернатора Поллонский, который принадлежал к особой еще польской партии, собиравшейся у ксендза Боярского, и член оренбургского губернского по крестьянским делам присутствия отставной инженер-капитан Авдеев 74. Сей последний уличен, между прочим, в преступной политической переписке с женою бывшего оренбургского, а потом саратовского гражданского губернатора Барановского 75, и с отставным подполковником Корпуса лесничих Шелгуновым 76, отправившимся вместе с женою в Сибирь для свидания с государственным преступником Михайловым.
В Полтавской губернии обнаружено общество, предположившее действовать в видах отделения Малороссии; к нему оказались между прочими прикосновенными: капитан Корпуса инженеров путей сообщения Лобода, учитель Стронин 77, судебный следователь Харьковской губернии Лялин 78, состоявший в сношениях с Бакуниным, и бывший студент С.Петербургского университета Чубинский 79. Сей последний представлял из себя в Киеве малороссийского патриота и, под предлогом отправления на поклонение праху национального поэта Шевченко, ездил с шайкою студентов, одетых в фантастические костюмы, по деревням Киевской губернии, сближаясь с народом, и пел возмутительные малороссийские песни. В Золотоношенском уезде появилось мятежное воззвание, которого сочинение приписано было тому же Чубинскому.
Главные происки заграничной пропаганды направлены были на возмущение раскольников. Это видно из переписки Кельсиева, приведенной Ветошниковым, и из писем Бакунина, взятых у весьма близкого ему и по домашним отношениям кандидата Набалдина, и, наконец, из показаний разных лиц, между прочим, вышепомянутого Лялина и здешнего корреспондента Бакунина, маркиза Траверсе 80, сознавшегося, что, находясь в Лондоне, он давал деньги на издание сочинений о расколе. Наиболее деятельные помощники Кельсиева и Бакунина по части раскола были, в С.Петербурге - Николай Серно-Соловьевич, а в Москве - отставной штабс-капитан Петровский: первый по книжной его торговле, а последний как переводчик и издатель разных иностранных сочинений о религиозных сектах. Сочинения эти вместе с «Общее вече» и «Сборником» Кельсиева предполагалось распространять в большом чи еле в Москве, во внутренних губерниях и, особенно, на Нижегородской ярмарке, причем имелось в виду, кроме возмутительной цели, приобретение денег, в коих лондонская пропаганда для своих действий нуждается. Обнаружение этого обстоятельства побудило к учреждению в Нижнем Новгороде и в Приволжских губерниях строжайшего надзора и к Высочайшему возложению особого по сему предмету поручения на генерала от кавалерии Фон-дер-Лауница 81, который исполнил свои обязанности с совершенным успехом.
Исследования комиссии подали также повод к предположению, что Кельсиев ездил в марте минувшего года по делам пропаганды в Константинополь чрез С.Петербург и Москву, жил в обеих столицах короткое время по турецкому паспорту, выданному на имя Василия Яни, и возвратился из Константинополя в Лондон опять чрез С.Петербург; что в октябре месяце он вторично был в Москве под тем же именем, что в марте месяце Кельсиев имел сношения здесь с Серно-Соловьевичем; литератором Максимовым; книгопродавцем Кожанчиковым и коллежским регистратором Ничипоренкой; а в Москве, кроме главных его соучастников, литератора Петровского и раскольника Шибаева, с московским мировым посредником князем Павлом Трубецким, помещиками Орфано 82, надворным советником Афанасьевым, отставным поручиком Ошмяновым, учителем Козловым и писателем Косаткиным, выехавшим потом за границу; но подробные дознания всего, здесь изложенного, положительно не подтвердили.
Из вышепомянутых лиц обратил на себя особенное внимание коллежский регистратор Ничипоренко. В июне минувшего года, прибыв из Лондона в Пескиеру, он был обыскан австрийской полициею. При нем оказались прокламации к итальянцам, письма к Гарибальди от друга его Саффи и к секретарю его Беллаци, а также в большом числе экземпляров воззвания к русским о пожертвовании для предприятий Герцена и Огарева. Ничипоренко успел отправиться из Пескиеры в Константинополь и оттуда приехал в Россию. Из взятых при арестовании Ничипоренко бумаг видно, что он состоял в близких сношениях с Бакуниным, который поручал ему отвезти письма в Прагу, и что вместе с ним должен был явиться к Гарибальди Потехин. Сей последний принадлежит к числу здешних мелких писателей. Он подвергнут аресту.
Следственная комиссия окончила рассмотрение дел о большей части арестованных лиц, испросив Высочайшие решения насчет дальнейшего с ними поступления. Об остальных главных преступниках исследования продолжаются.
Примечания
* Выделенные курсивом слова подчеркнуты, рядом на полях имеется карандашная попита императора: «Где находятся эти воззвания? Их бы нужно сличить с нынешними».