Виктор Иванович Барятинский (1823—1904).
Князь Виктор Иванович Барятинский никогда не помышлял о карьере литератора, хотя во времена своей молодости, без сомнения, посещал модные литературные салоны Петербурга и Москвы. Об этом периоде его жизни почти ничего не известно; между тем Б. Н. Чичерин в своих записках упоминает о Викторе Ивановиче как о давнем своем знакомом, стало быть, судьба не раз сводила их в одних и тех же домах. Встречался Барятинский также и с В. А. Соллогубом, который писал, что братья «Барятинские по знатности своего рода и своему богатству занимали одно из первенствующих мест в большом петербургском свете» 1.
Виктор Иванович был красив, смел, широко образован и прекрасно рисовал. Он любил море, книги, путешествия и искусство. Ему повезло: он много путешествовал, а к концу жизни собрал в своем родовом имении (в Курской губернии) хорошую библиотеку и весьма значительную коллекцию картин.
«Манеры князя Виктора,— вспоминал современник Барятинского,— кроткие и тихие, вполне оправдывали рассказ князя Александра <А. И. Барятинского.— И. Я.>, что отец их готовил и предназначал Виктора в духовное звание. Отсюда же, то есть из принципов, которые приняты были при его воспитании, произошло и то, что он не проявил никакого служебного честолюбия...» 2.
Виктору Ивановичу было два года, когда он лишился отца, князя Ивана Ивановича Барятинского, одного из богатейших помещиков Курской губернии. Молва утверждала, что старый князь увлекся на склоне лет земледелием и стал отличным агрономом. Так это или нет, но страсти к земледелию никто из его детей не унаследовал. Старший из его сыновей, Александр Иванович, сделал блестящую военную карьеру и стал фельдмаршалом. Александр Иванович всегда был дружен с Виктором и относился к нему нежно и покровительственно.
Получив хорошее домашнее образование и окончив в 1841 г. Петербургский университет, Виктор Иванович поступил в морскую службу — на Черноморский флот.
Он жил в Севастополе, плавал на парусниках, крейсерах и бригах и скоро обратил на себя внимание адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова и П. С. Нахимова. Однако князь Виктор Иванович был человеком характера независимого и покровительства не искал. Благосклонность адмиралов пригодилась ему значительно позднее: в дни Крымской войны она позволила ему неотлучно находиться при Корнилове (до самой его гибели), а потом — при Нахимове, то есть в самых жарких точках сражений, в самом центре боевых действий.
А пока, в 40-е годы, он вел обычную жизнь морского офицера. Правда, однообразие этой жизни было неожиданно скрашено длительным заграничным плаванием на шхуне-бриге «Вестник». «Вестник» долго простоял у берегов Греции, и Барятинский, с детства мечтавший увидеть эту страну, получил возможность объехать на маленькой яхте все Греческое побережье. При этом он не расставался с карандашом и бумагой, создав серию рисунков, передающих его живые и яркие впечатления об этой стране.
Впоследствии привычка точно фиксировать мгновение сказалась и в записках В. И. Барятинского, где емкое и выразительное слово одаренного литератора гармонически сочетается с цепким, все подмечающим взглядом художника. Из этого сочетания рождается настоящая проза, емкая, внутренне насыщенная и динамичная. Проза, не так уж часто встречающаяся в мемуарной литературе. Князь рассказывал, как адмирал Нахимов попросил его запечатлеть картину Синопского боя. Барятинский возразил, что это свыше его сил, но все же сделал зарисовки. При этом интересно, что он не только отметил расположение русских судов, но записал отдельно основные цвета сражения. Для того,— говорил он позднее,— чтобы передать все это какому-нибудь живописцу. Такой живописец нашелся, и читателю, без сомнения, будет интересно узнать, что был им не кто иной, как И. К. Айвазовский, близкий знакомый князя Виктора.
Вернемся, однако, в Грецию. Здесь князь Барятинский не только рисовал, путешествуя на яхте. Он предпринял за свой страх и риск (а также и на собственные деньги) археологические раскопки, пытаясь найти у подножия Акрополя то место, где в древности находился театр Дионисия. Конечно, князь был дилетантом и вполне возможно, что начатое им дело было заранее обречено на неудачу. Как утверждал единственный биограф Барятинского (автор предисловия к его воспоминаниям), через несколько лет открытия Генриха Шлимана, поразившие все культурное человечество, подтвердили смелые археологические гипотезы князя Виктора. Однако на этом поприще князь так и не снискал известности; кажется, впрочем, что он к ней и не стремился. Заметим также, что еще прежде, живя в Севастополе, Барятинский вел раскопки в Херсонесе Таврическом, но и здесь, так же, как в Греции, он работал бескорыстно, прокладывая дорогу тем, кто пришел туда после него.
За первым путешествием князя последовало второе. Вернувшись на «Вестнике» в Россию, Виктор Иванович отпросился в отпуск и уехал сначала в Малую Азию, а оттуда в Египет. Он странствовал пешком и верхом на лошади, как приходилось, и рисовал в своем путевом альбоме места, куда редко ступала нога русских путешественников. Величие египетских пирамид, восточная пышность древних городов Малой Азии — все разжигало в нем азарт путешественника.
Он стал мечтать о собственной яхте, надежном судне, на котором можно было бы избороздить моря и океаны. Князь был молод и богат. Притом он был человеком действия. Он вернулся в Россию, и работа закипела: по чертежам адмирала Лазарева в городе Николаеве была построена шхуна «Ольвия» водоизмещением в 160 тонн. К этому времени князь Барятинский стал членом императорского яхт-клуба, что позволило ему осуществить его дальнейшие планы. Он не был теперь прикован к Черноморскому флоту, ибо по законам Российской империи морской офицер, совершающий плавание на судне, принадлежащем императорскому яхт-клубу, считался на действительной службе.
Набрав команду из военного флота, князь отправился на «Ольвии» вокруг Европы. Конечным пунктом этого путешествия, продолжавшегося три года, был Кронштадт.
Оставив яхту в Кронштадте, князь вернулся в Севастополь. Он был назначен командиром шестнадца-типушечного брига «Эней», но с приближением войны адмирал Корнилов забрал его к себе. Барятинский участвовал в Альминском сражении и в Синопском бою, оставив о последнем замечательную по своей выразительности запись: «Большая часть города горела, древние зубчатые стены с башнями эпохи средних веков выделяются резко на фоне моря пламени. Большинство турецких фрегатов еще горело, и когда пламя доходило до заряженных орудий, происходили сами собой выстрелы, и ядра перелетали над нами, что было очень неприятно. Мы видели, как фрегаты один за другим взлетали на воздух. Ужасно было видеть, как находившиеся на них люди бегали, метались на горевших палубах, не решаясь, вероятно, кинуться в воду. Некоторых было видно сидящих неподвижно и ожидающих смерти с покорностью фатализма. Мы замечаем стаи морских птиц и голубей, выделяющихся на багровом фоне озаренных пожаром облаков. Весь рейд и наши корабли до того ярко были освещены пожаром, что наши матросы работали над починками судов, не нуждаясь в фонарях. В то же время весь небосклон на восток от Синопа казался совсем черным» 3.
Почти все время осады Севастополя князь провел в городе и был вывезен оттуда, заболев тяжелым тифом.
После заключения мира он вышел в отставку и поселился с женой Марией Аполлинариевной (дочерью известного дипломата Бутенева) в родовом имении, в селе Груновка. В начале 90-х годов князь уехал за границу и жил там почти безвыездно, лишь изредка бывая в Петербурге.
Воспоминания князя В. И. Барятинского забыты. Они затерялись в обширной мемуарной литературе, посвященной Крымской войне. В них нет ни широкой панорамы событий, ни даже их последовательности. Но читатель, вероятно, оценит их несомненную искренность, незаурядную выразительность, а может быть, испытает то редкое чувство сопричастности рассказанному, которое далеко не всегда удавалось пробудить мемуаристам более значительным, чем князь Виктор Иванович Барятинский.
Биографическая справка приводится по кн.: Русские мемуары. Избранные страницы. М., 1990, с. 630-634.
Примечания
1. Соллогуб В.А. Повести. Воспоминания. Л., 1988, с. 539.
2. Инсарский В. А. Записки. Спб., 1894. Ч. I. С. 221.
3. Воспоминания князя В. И. Барятинского. М., 1905. С. 111-112.
