Обязанные крестьяне
Высочайший Указ 2 апреля 1842 года об учреждении в России сословия обязанных крестьян до сей поры остается еще предметом различных толков и суждений; но взгляд дворянства на этот важный предмет заметно изменился и сделался, кажется, совершенно благоприятным благодетельной Его Императорского Величества цели.
Главным опасением помещиков было то, что со временем, прямо или косвенно, все они будут вынуждены сделать своих крестьян обязанными. Известная нерадивость, даже к собственным своим пользам, крестьян наших, привыкших все делать на авось и кое-как: совершенное отсутствие в них чувства исполнения своих обязанностей, составляющего удел одной образованности; невозможность земской полиции, даже благонамеренной и деятельной, удержать общий порядок при размножении в государстве обязанных крестьян - заставили помещиков, может быть, справедливо, опасаться, что с обращением их крестьян в обязанные они почти лишатся своих имений. Первый пример, данный в прошедшем году графом Воронцовым увольнением в обязанные крестьяне Муринской его волости, про извел совсем не то впечатление, которого бы можно было ожидать. Общий голос говорит, что графу Воронцову, как одному из богатейших русских владельцев, ничего не стоило исключить 500 душ из огромной массы крестьян своих для того, чтобы, с одной стороны, сделать угодное Государю, а с другой - произвести государственный опыт, который, однако ж, по малости своего объема и обращению на него особенного внимания земской полиции может быть обманчив. Милостивый же Его Императорского Величества на имя графа Рескрипт еще более встревожил помещиков, будучи ими принят за косвенное изъявление Высочайшей воли на то, чтобы и другие последовали этому примеру. Здесь, в утешение помещиков, явилось даже несчастное положение русского дворянства, состоящее в том, что большая часть помещичьих имений заложена в казну и что это, по самому существу кредитных постановлений и по смыслу Указа о крестьянах обязанных, помешает исполнению меры. Впоследствии это волнение утихло. Помещики увидели, что правительство, предложив им сию меру не в виде обязанности, а в качестве права, не настаивает о непременном ее исполнении, и чистая, благодетельная мысль Его Величества о возможности освобождения в России помещичьих крестьян при благоприятных обстоятельствах проявилась во всем своем блеске. Теперь это нововведение считается уже удобоисполнимым, полезным и государственно важным, но требующим времени, большего развития образованности, улучшения нравственного и хозяйственного быта крестьян или особых случаев приноровления.
В этом последнем отношении весьма замечателен проект одного сибирского старожила, отставного обер-бергмейстера Порецкого. Ему пришла мысль приноровить Высочайший Указ 2 апреля 1842 года к населению обязанными крестьянами Сибири и привести тем в порядок и лучшее развитие сельскую промышленность и разработку золотоносных песков.
Сочинитель проекта представляет сначала в кратком, но ясном изложении теперешнее состояние Сибири в отношении сельского хозяйства и золотопромышленности; ненаселенную глушь, совершенное отсутствие сообщений, дороговизну жизненных потребностей вследствие беспечности и лености сибиряков; недостаток в благонадежных работниках, безнравственность и своеволие ссыльно-поселенцев; чрезмерные от золотого промысла выгоды, коими они пользуются, не заслуживая оных ни по своему политическому положению, ни по вреду, причиняемому ими в таком важном деле; беспорядки, от того проистекающие в разработке золотосодержащих песков, и великие государственные и частные потери, невозвратимые ни в настоящем, ни в будущем времени. По плану обер-бергмейстера Порецкого Сибирь без всяких со стороны правительства издержек или употребления понудительных мер и с выгодами для золотого промысла, а потому на счет частных лиц, может быть населена в короткое время помещичьими крестьянами из многолюдных или малоземельных губерний. Проект этот заслуживает быть передан на рассмотрение Комитета министров*.
Примечания
* После рубрики на полях пометы Николая I, а затем Л.В. Дубельта. Приводим последнюю, дублирующую автограф императора: «Собственною Его Величества рукою написано карандашом: «Мне он не известен, надо сообщить его министру финансов и графу Киселеву». Г[енерал]-м[айор] Дубельт».