Польские выходцы и Царство Польское
В польской эмиграции заметны с некоторого времени необыкновенная деятельность и особенное стремление к систематическому образу действий. Известно, что толпы мятежников, после покорения Варшавы бежавшие за границу, разделились сначала на многие отрасли, из коих каждая старалась приобресть первенство в деле народной польской самобытности. От такого разделения и беспрерывных распрей эмиграция при крайней скудности своих способов находится ныне в состоянии безначалия, которое было поводом уничтожения в прошедшем году так называемой партии соединения (Partyi Zjednoczenia), самой значительной по числу своих членов. После упадка этой партии силы эмиграции сосредоточились в двух других партиях, именуемых Польским Демократическим Обществом и Партиею Династическою, в главе которой состоит Адам Чарторижский. получивший полномочие (30 сентября 1832 года) от польских обществ, находившихся тогда в Берже, Безансоне, Салине, Лонле-сонье и Пюи. Убедившись долговременным опытом, как много вредит предприятиям польских выходцев междоусобие партий, и видя, что одно токмо единомыслие эмиграции и дружное стремление всех ее членов к предположенной цели может снискать им некоторое доверие в отечестве и у иностранцев, Чарторижский употребляет теперь все усилия, дабы соединить под свое знамя как можно более выходцев; создать род верховного правления и сделаться самовластным распорядителем политических действий эмиграции повсеместно. Этим способом он надеется:
1) приобрести доверие и расположение правительств, недоброжелательствующих России, и, если можно, склонить их к содействию для восстановления польской независимости;
2) открыть себе кредит если не у правительств, то, по крайней мере, у банкиров, спекулирующих* на тайные политические волнения в Европе; и
3) произвесть повсеместное восстание в Царстве и в возвращенных от Польши провинциях и руководствовать оным по своему произволу.
С этою целью Чарторижский обратил особенное внимание свое на дела Востока и послал в Турцию агентов, дабы ближайшим образом разведать о тамошних событиях, о видах и намерениях в отношении к Турции соседственных с нею держав и, наконец, о современном расположении, образе мыслей и материальных силах славянских племен, находящихся под владычеством Турции. Из полученных сведений Чарторижский заключает, что Турция недолго будет существовать как независимое государство, что виды держав, благорасположенных к Польше (Франции и Англии), совершенно противны видам держав, ей неприязненных (России и Австрии), и что славянские народы, подведомственные Турции, враждебные ей как разноверцы, дружат полякам как соплеменники и ожидают только каких-либо важных переворотов, чтобы провозгласить свою и польскую независимость. Этим-то колебанием умов и сомнительным положением славян Чарторижский намеревается воспользоваться, полагая, что восстание их неминуемо отзовется в Польше; а потому, чрез посредство своих агентов, питает в них воинственное стремление, выжидая случая обратить искру в пламень.
Утвердившись в этом мнении и зная, что число недовольных в Турции простирается до двенадцати миллионов. Чарторижский пронырствует, чтобы уничтожить влияние России и Австрии на турецких славян и приготовить их так, чтобы они могли составить авангард против России, если бы она вторгнулась в пределы Турции, тогда как в тылу ее возникло бы польское восстание.
Между тем Чарторижский употребляет все старания, дабы сблизиться с кабинетами: французским и великобританским. Тайные агенты наши в Париже доносят, что он находится в беспрерывных сношениях с французскими министрами, пользуется их расположением, часто у них бывает и сам получает от них посещения. Равным образом и английское правительство не вовсе еще охладело к полякам, что доказывается произнесенною Робертом Пилем 9 речью в защиту их независимости.
Для исполнения своих политических планов Чарторижский предполагает сделать большой заем. До сего времени он и эмигранты существуют на счет денег, собираемых по подписке французскими католическими священниками, и сумм (довольно значительных), ежегодно присылаемых из Англии некоторыми лицами, кои обязались снабжать Чарторижского деньгами на польское дело, а именно: Бомоном 10, Русселем 11, Дудлей-Стюартом и недавно умершим герцогом Суссекским. Кроме того, чрез содействие лазаристов 12 Чарторижский сбирает с французских филантропов деньги в пользу поселившейся близ Константинополя колонии поляков 13, выкупленных из плена у черкесов и курдов, и, таким образом, исподволь и понемногу готовит копейку про черный день. Политическим замыслам Чарторижского способствует также некто Рессинг - коммерческий агент французских и немецких банкиров, спекулирующих на политические потрясения в Европе. Это тот самый, который сделал значительную денежную ссуду дону Карлосу 14 и дону Педро 15 на произведение волнений в Испании и Португалии. Подобные спекулянты не заботятся: успешны или неудачны будут эти волнения, им нужно только знать о том заранее, чтобы уронить или возвысить курс бумаг как той державы, в которой предполагается возмущение, так и союзных с нею государств. Применяясь к обстоятельствам, они скупают или продают эти бумаги и всегда с барышом выручают данную ими заимообразно сумму.
Для приготовления элементов к восстанию в Царстве Польском Чар-торижский предположил: обеспечить денежные свои способы к открытию революционных действий и по составлении нужных капиталов начать заговор в Польше между мелкою шляхтою и служителями помещиков как-то: экономами, писарями и т. п. Заговор этот начать за два или за три месяца до восстания в том предположении, что всякий долго таящийся политический умысел слабеет или бывает открыт до начала восстания.
Между тем Чарторижский все усилия употребляет, дабы 1) приобрести расположение эмиграции, 2) развивать в Царстве Польском, в Познани и Галиции идею о восстании и о династии, 3) привлечь на свою сторону умы значительнейших помещиков в разных местах Польши и распространить свое влияние на Востоке и, в особенности, между тамошними славянами. С сею последнею целью Чарторижский отправил своих эмиссаров к Дунайским казакам, в Константинополь и в Булгарию.
Непонятное снисхождение прусского правительства к распространяющемуся в королевстве духу либерализма также подает мечтателям некоторые надежды. Познанские поляки, не довольствуясь милостями короля Фридриха-Вильгельма IV, действуют в смысле эмиграционной пропаганды, проповедуемой в Познани возвращающимися с позволения прусского правительства выходцами польскими из Франции, Англии и Бельгии, в числе коих находятся даже многие эмиссары под разными вымышленными именами. В ноябре месяце, в день воспоминания Варшавского бунта, в Познани в литографии Курнатовского собрались все закоренелые революционеры и положили учредить в княжестве особую комиссию для сношений с эмиграцией и с польскими провинциями.
Усилия Чарторижского привлечь на свою сторону большинство эмиграции остались не без успеха. Поверенный его, Нарсис Олизар 16, успел разными пронырствами почти повсеместно восстановить прежнее влияние Чарторижского на соотечественников, учредил открытый союз под названием «Ynsurrection Monarchique» и привез Чарторижскому из многих мест письменное полномочие - действовать в защиту польской независимости по своему усмотрению.
Кроме Династической партии, во главе которой находится Чарториж-ский, некоторые из упорнейших мятежников не перестают издавать к польскому народу прокламации, заключающие в себе самые наглые клеветы на русское правительство, угнетающее будто бы жителей и католицизм в Царстве Польском. Христиан Островский в речи, произнесенной 17/29 ноября минувшего года в собрании парижских эмигрантов, резкими чертами изображает быстрое возрастание сил России и предсказывает скорое порабощение всей Европы русскому владычеству. Замечательно, что польские выходцы, видя безуспешность употребляемых ими усилий возбудить участие правительств и народов изображением своих бедствий, изменили в последнее время устаревшую методу воззваний и ныне стараются поселить в европейских державах опасение насчет собственной их независимости, которой, по словам их, угрожает год от года распространяющееся влияние России и стремление ее к преобладанию. Произнесенная в английском парламенте Робертом Пилем речь в защиту польской национальности возбудила надежды эмиграции: она ожидала со стороны Англии какого-либо явного и сильного ходатайства о восстановлении в Польше прежнего порядка вещей; а командовавший во время революции мятежническими войсками Рыбинский 17 представил английской Палате депутатов адрес, в котором, объясняя, что Россия и Австрия в отношении к польской нации действуют в явное нарушение Венского трактата 1815 года 18, ходатайствовал о заступлении; но эта выходка не имела никакого действия и возбудила только полемику со стороны соотечественников Рыбинского, которые отвергали права его на звание представителя польского народа.
Российский поверенный в делах в Париже сообщил о намерении приверженцев Чарторижского выслать в Польшу эмиссара с паспортом умершего во Франции надворного советника Теплякова. Немедленно приняты были надлежащие меры о задержании на границе того, который появится с таким паспортом; но доныне никто еще не являлся. После того в конце 1843 года получено из Швейцарии известие, что три поляка: Изиковский. под именем Брауна, Яблонский, под именем Бродбека, и Зилинский уже отправились в С.-Петербург с намерением в высшей степени преступным; что они должны прибыть сюда к 6-му января и что их сходбище назначено в доме Лареда. Это известие возбудило бдительность высшей полиции, и приняты деятельные меры к задержанию злоумышленников в случае их появления.
Все усилия Чарторижского и его клевретов к возбуждению в поляках упавшего революционного духа не имеют, по-видимому, сильного влияния на жителей Царства Польского. Или не доверяя благонадежности предпринимаемых мер, или опасаясь уронить себя в глазах правительства, поляки смотрят издали, без явного участия, на волнения эмиграции, и ни в действиях их, ни в образе мыслей не проявляется никаких враждебных замыслов. В Варшаве с некоторого времени замечается общее религиозное направление. Все изданные в последнее время сочинения на польском языке носят на себе отпечаток преобладания пиетизма; многие знатные обоего пола лица, известные со стороны небрежного исполнения обрядов веры, явно изменили свое поведение: они стекаются в церквах, посещаемых прежде одними простолюдинами, усердно слушают своих проповедников и по наружности тщательно исполняют все обряды католического исповедания. Христианское милосердие составляет главный предмет их занятий: они собирают бедных, раздают им пищу и даже сами им прислуживают. С достоверностью можно сказать, что, не смея явно обнаружить духа оппозиции настоящему правительству, они предались религиозным занятиям, скрывая, может быть, под личиною набожности живое чувство патриотизма.
Примечания
* Здесь - «рассчитывающих». (Прим. публ.)