Г. С. БАТЕНЬКОВУ
15 декабря [18]54
Твои всегда для меня драгоценные строки, любезный брат, получил я довольно поздно — чрез месяц: Эйсмуту хотелось лично мне доставить, а все не заставал меня дома; кончилось же тем, что передал чрез Феклу Васильевну — мать юноши, за которого я и она так тебе обязаны. С Эйсмутом я давно знаком, еще в Таре, хотя не близко. С Анной Павловной недавно познакомился нечаянно у Феклы же Васильевны; милая очень дамочка 1. Они живут в Подчувашах; мне посещать их нет возможности, но Осип Болеславич — Эйсмут т. е., едва ли не каждый день сюда ездит, стало, ты смело можешь адресовать на его имя. Рад я пуще всего, что ты у меня здоров. Что делать, впрочем, мы все на очереди. Жду свою кличку.
Жаль, конечно, добрую Катерину Ивановну 2, и потому более, что все данные были у нее, чтобы продолжать жизнь до самого нельзя: но у Провидения свой расчет — Не земной. Катастрофу Борисовых можно было ожидать: один был добрейший философ без веры, другой добрейший чудак без ума. Да простит им господь!
Нет сомнения, дождемся мы с тобою зари — в невечернем дни. У нас накануне того добрый наш Вольф. Медики одно говорят: «плохо». Впрочем, никто его не лечит: он не хочет дозволить это. Его только навещают.
Ты все касаешься политики. Понимаю, трудно воздержаться. Мне кажется, что, ища будто равновесия, все находятся в равнобесии. Если мы искренно надеемся на господа — не погибнем! Верую и исповедую, и умру с этою уверенностью, если не доживу до торжества.
Вчерась минуло 29 лет с рокового дни 3. Легко сказать! Господь крепость людям своим дает, господь благословит люди своя миром: сказано.
Кто этот добрый твой приятель, который прямо для меня, по симпатии чувства желал пристроить юношу?
Ну, жаль мне, что Агафья сглуповала. Баба честная и расторопная.
Губернатору] не придется мне напоминать о тебе по причине самой простой: мы с ним видимся издали. Шурин его недавно у меня был: прекрасный, умный человек— сын сенатора Жемчужникова. Об Алек[сандре] Васильевиче] не спорю; отдаю ему полную справедливость; но грешен — первые впечатления на меня сильно действуют 4.
Отсюда уехало семейство покойного прокурора, в котором я был родной. Грустны такие разлуки; но мы ведь для грусти здесь.
Сам я здоров. Как ни тесно, живу благодаряще господа! В П[етер]бурге все мои здоровы. Вячеслав, думаю, уже полковник. Он утвержден инспектором Лицея. Владимир за Белостоком.
Обнимаю тебя крепко-накрепко.
P. S. Эти строки доставит тебе Александр Михайловиц Лобковский, молодой человек с отличными качествами: прошу принять его родственно, как нашего 5.
Примечания
88. Г. С. Батенькову
ГБЛ, ф. 20, 13.33. л. 14—15 об.
1. Эйсмут (Эйсмот) Иосиф Болеславович, ссыльный поляк, живший в Тобольске. Анна Павловна — его жена (урожд. Масленикова), сестра О. П. Лучшевой.
2. Е. И. Трубецкая умерла 14 окт. 1854 г.
3. Т. е. с 14 дек. 1825 г.
4. В. М. Жемчужников — сын Михаила Николаевича Жемчужникова (1788—1865), сенатора. Александр Васильевич — Виноградский.
5. А. М. Лобковский — с кон. 1850-х гг. участковый заседатель в Тобольском земском суде.
Здесь текст приводится по изданию: Штейнгейль В.И. Сочинения и письма. Том I. Записки и письма. Иркутск, 1985, с. 315-317.